1

Лес был густым и продираться сквозь его ветви было нелегко, тем более подкравшаяся ночь скрывала все вокруг. Фонарик жалостливо поскрипывал и скромно освещал свои несколько сантиметров. Сайф шел до тех пор, пока тропа была ему знакома – ему приходилось иногда ходить по этим местам в поисках трав, мхов и ягод. Но дойти до рубежа, откуда начинались незнакомые места, заняло у него каких-то несколько часов. Сайф боялся оглянуться, чтобы болота не затянули его обратно и ему не хотелось останавливаться, но и заблудиться – тоже. Он принял единственное решение, которое показалось ему рациональным – дождаться утра. Достав из котомки огниво, он попытался разжечь огонь на мхе. Конечно, у него ничего не получилось и ему пришлось сесть под каким-то деревом, закутавшись в свою куртенку, надеясь, что хоть на пару часиков заснет. Почему-то разжечь мох от фонаря он не догадался.
Спал он плохо, ворочаясь и замерзая – хоть было и лето, но ночью в болотах, в их сырости, всегда было зябко. Сайф забыл потушить свой фонарь, поэтому к утру он уже перегорел – Сайф вздохнул своей глупости, что он этого не предвидел. Но фонарь он все же забрал с собой. Насобирав ягод, зажевав его мхом, он стал пробираться дальше по тропе.
- Сайф? – вдруг раздалось у него за спиной.
У Сайфа чуть не подогнулись коленки. Он так боялся, что его кто-нибудь остановит, что это-таки случилось. Сайф испуганно обернулся, но не сразу заметил, кто же его окликнул.
Лихен вышел из кустарника.
- Сайф, что ты делаешь так далеко от дома? – он сурово смотрел из под своих кустистых бровей.
Сайф на мгновение сдрейфил, зная, что Лихен может заставить его вернуться. Что он обязательно напомнит ему о матери, о долге, о его совести, и Сайфу опять станет сложно уйти. Он замешкался с ответом. С одной стороны он уважал Лихен и, может даже, ему бы хотелось услышать совет, но с другой стороны он понимал, что старик будет против его решения в любом случае. Болото затягивало души людей как сыпучие пески, и люди добровольно начинали цепляться за жизнь в болотах — они теряли что-то. Что-то очень важное.
«Свободу» — подумал Сайф. Он все еще не понимал ее смысла, но ощущение пришло такое ясное, такое важное, что это не было вопросом веры или понимания. Оно пришло как истина.
- А я ухожу, — вдруг вырвалось у него само собой. Он сам удивился простоте и честности своего ответа.
- Уходишь? — на лице старца выразились сразу и изумление, и непонимание, и осуждение.
- Прости, Лихен, но ты меня не остановишь.
Лихен свел брови:
- Да, что ты о себе возомнил! Глупый мальчишка! На кого ты мать оставляешь?!
Сайф дернул головой. Он обо всем этом уже не раз думал, но решил, что его жизнь – это его жизнь. Нелегко далось ему это решение, поэтому он не стал оправдываться и не хотел, чтобы ему снова терзали душу… он развернулся и побежал.
- Сайф! – прогремел голос Лихена, — Сайф!!!
Но Сайфа это только подгоняло.
- Прости меня, прости, пожалуйста, но я больше так не могу, — шептал он сам себе.
-САЙФ!!!
Сайф знал, что его совесть уже начинает давать о себе знать, что его опять начинают терзать ясные и сильные сомнения.
- Нет, нет, нет, НЕТ!!! Я не вернусь!
Сайф набрал воздух в легкие и заорал, что есть мочи:
- Я НЕ ВЕРНУСЬ!!!!!
Голос Лихена удалялся. Сердце бешено колотилось, но он бежал вверх по тропе.
Скорее всего то, что он встретил Лихена помогло ему с новой силой двинуться вперед. Страх, что Лихен может его остановить, ему как будто дал пинка. Сайф бежал, пока жжение в легких не стало совсем невыносимым. Он упал на землю, задыхаясь от одышки, но сердце кричало: «Не останавливайся! Беги! Беги!» Немного отдышавшись, Сайф снова поднялся на ноги и стал бежать дальше. В его голове отзывался голос Лихена: «На кого ты мать оставляешь?!» С этой мыслью ему было справиться тяжелее всего, поэтому он пытался загнать ее в самый дальний угол – ведь она болезненно шептала «Сайф, Сайф, вернись…».
Сколько он так бежал? Кто знает… Он мчался сквозь мрачные заросли, налетая на ветки, царапаясь о колючие иголки и шершавую кору. Ветер свистел в ушах, сердце отчаянно колотилось, лицо пылало; но вот он сбился с бега на шаг, а потом, задыхаясь, и вовсе рухнул у подножия раскидистой лиственницы в полном изнеможении.
Впрочем, едва к нему вернулись силы, он продолжил свое безудержное бегство, больше всего на свете боясь снова дать сомнениям повод себя одолеть. Он стремился прочь, не жалея своего исстрадавшегося тела, давая ему лишь кратковременный отдых и затем опять принуждая себя двигаться дальше по заветной тропе. И только когда стали спускаться сумерки, он остановился на ночлег. Перегоревший фонарь он поставил под деревом, а сам насобирал сухого мха и хвороста. На этот раз огниво схватило их огнем.
А наутро он понял, как все вокруг изменилось. Если раньше по сторонам от тропы седые, раскидистые, скорченные ели сплетали окутанные пеной лишайников ветви над затянутой ряской черной жижей, то ныне повсюду, насколько хватало глаз, высились стройные сосны, березы и осины, уходившие стволами в пушистый ковер зеленой травы. Нет, здесь было еще довольно сыро, там и тут меж поросших черничником кочек подо мхом хлюпала вода, и все-таки лес преобразился, стал светлее, и воздух – этим воздухом стало легче дышать!
Воодушевленный, ощутив новый прилив бодрости, Сайф смело ступил на тропу и двинулся дальше – к своему неведомому будущему.
Он шел, на ходу срывая ягоды, почти до полудня. Голод, почти не напоминавший о себе накануне, теперь терзал его все сильнее и сильнее. И все же ему повезло. В какой-то миг он обратил свой взор на раскинувшуюся по соседству с тропой полянку – и ахнул от радости. Всю ее ковром усеивали бурые шляпки боровиков!
Он поджарил их на углях, нанизав на прутик. Съел все без остатка. Потом вскипятил в старой кружке немного воды из лужи, бросил туда сосновой хвои. И когда, наконец, поднялся, чтобы продолжить путь, жизнь уже не казалась ему такой уж тяжелой.
«Да все я правильно делаю! Вот, нашел же грибы, и огонь зажегся… Да все образуется! Куда мне деваться – я одержу победу, я всем докажу!..»
Однако до победы было еще очень далеко…2

Уже смеркалось, а он все брел и брел по тропе, когда до ноздрей его долетел чуть заметный запах дыма. Померещилось? Сначала он так и подумал. Но уже через пару десятков шагов вдали что-то засияло, и он разобрал в сгущавшейся тьме рыжее пламя костра.
Люди!
В тот же миг сердце его замерло от восторга.
Вот это да! Первое знакомство с обитателями здешних краев! Каким оно будет? Как ему лучше себя с ними повести? Не ударить бы в грязь лицом!..
Судорожно отряхнув куртку от хвои и налипшей паутины, он глубоко вдохнул и, набравшись храбрости, решительно устремился на свет.
- Доброй ночи! – произнес он еще издали, склоняя голову. – Простите, что беспокою вас!
Малиновые отблески трепещущего пламени озаряли застывших от удивления людей. Их было двое – плотный силач средних лет с длинными волосами, и его спутник, чуть постарше, худощавый и небритый. Устроившись у костра, они готовили еду – в большом котелке отчаянно бурлила похлебка, источая пленительный запах копченого мяса. Тут же, на куске грубого полотна были разложены луковицы и хлеб.
- Ты откуда взялся? – вместо приветствия осведомился первый из них.
- Сайф! Меня зовут Сайф! – с готовностью отчеканил юноша и снова поклонился. – Я путешественник, иду на запад, и…
- А от нас тебе чего надо? – сварливо оборвал его второй.
- Мне? – Сайф растерялся. – Я… Я просто увидел вас с тропы…
- И что?
- Разрешите мне погреться у огня? – совершенно сбитый с толку, пробормотал юноша.
- Лес большой. Разведи себе огонь и грейся, где хочешь!
Давая понять, что разговор окончен, бородач с многозначительным видом опустил глаза на скатерть.
Его огромный нож, тускло сверкнув во мраке, с сочным хрустом разрубил головку лука пополам.
Сглотнув, Сайф попятился. Споткнулся, чуть не упал… Потом, развернувшись, прибавил шагу и через несколько минут стоянка этих странных неприветливых людей осталась позади. Сгорая от стыда и обиды, он почти бежал по терявшейся под ногами тропе, не понимая, не желая понимать – почему с ним поступили так безжалостно и сурово…3

- А чего ты ждал, — думал Сайф, удаляясь от повстречавшихся ему людей, — чего ты ждал, что они встретят тебя с распростертыми объятиями? Наивный! Глупый и наивный!!!
Сайфу было обидно до слез, но он продолжал себя накручивать, что ему нечего ждать на этом пути, что путь к Меркуриевой горе может окончиться крахом и неприятностями, и ему придется вернуться в родные болота с позором.
Он бежал пол ночи, пока не осознал, что бежит по кромешной тьме, не разбирая дороги. Он остановился, и все мысли вылетели у него из головы. Вместо мыслей зазвенел колокольчик «где я?». Этот колокольчик в его голове начинал звонить все громче — через мгновенье он уже стал воем колоколов — «ГДЕ Я?». Сайф понял, что потерялся. Он даже не мог определить, в какой стороне его дом.
- Спокойно, не паникуй — это сейчас ни капли не поможет, — он попытался успокоиться, — Сейчас главное, не пороть горячку.
Сайф сел под деревом, чтобы собраться с мыслями. Он вспомнил, что Лихен часто давал всем свой извечный совет «утро вечера мудренее» и решил, что, наверное, лучше отдохнуть до утра.
Легко сказать…
Сайф разжег небольшой костер из каких-то нашедшихся рядом веток, но уснуть ему долго не удавалось. По крайней мере ему так показалось, что он долго не мог уснуть. Волнение, что он не знает, куда дальше идти, в какой стороне теперь его путь, не давало ему покоя. Стоило ему только сомкнуть глаза, как он тут же снова просыпался.
Заснуть ему удалось только, когда стало просыпаться утро, и его светлая дымка прокралась между деревьев, обещая рассвет. С тьмой беспокойство притупилось и немного отпустило, и Сайф окунулся в сон — пустой, но спасительный. Тогда еще Сайф не знал, что всю жизнь он ни разу не видел снов…4

Сайф вышел из леса и увидел уходящую ввысь поверхность земли — она как будто росла в небо. И у самых небес она становилась маленькой точечкой — такой малюсенькой и далекой, но очевидной, до которой можно было смело добраться. Чистое голубое небо, без единого облачка, ослепляло своим ярким светом. От этого света у Сайф заслезились глаза, но он продолжал смотреть на уходящую ввысь землю — как мост в небо.
- Может, это и есть Меркуриевая гора, — промелькнуло в его мыслях. На душе стало веселее, как будто он сам стал облаком. И его даже посетила задорная идея тут же прыгнуть на этот мост и бежать по нему вверх, ни минуты не сомневаясь.
Сайф хотел рвануть вперед и… замер. Его ноги не двигались. Он в испуге посмотрел себе под ноги и увидел, что завяз по колено в болоте. Сайф попытался дернуться, но тело не сильно поддавалось, как будто оно не понимало его мысли. Сайфа накрыла паника, он хотел закричать, но даже голос его подвел — из открытого рта не вышло ни звука. Ужас… Сайф поднял глаза на уходящий ввысь мост из земли, и ему стало противно его бессилие. Ведь он мог быть всего в шаге от заветной горы — а эта гора, эта удивительная гора, которая обещала ему лучшую жизнь, полноту чувств, безграничную свободу — она его обманывала? Ускользала?
Сайф стал путаться в своих эмоциях — обида, боль, обманутые надежды, паника, страх смерти. Снова посмотрев на свое отказывающее двигаться и выбираться из болота тело, он ужаснулся, что увяз уже по пояс.
- НЕЕЕЕТ! НЕ ХОЧУ!!!
И вдруг болото стало под ним закипать. Он не чувствовал жара, но понимал, что это опасно, помнил, что это больно. Вернее, помнило его тело — он, будучи совсем маленьким, сильно обжегся о какую-то вязкую кипящую жидкость, которую варил Лихен в своем подвале. Это воспоминание долгие годы лежало забытым в его памяти…
- Меркуриевая гора, помоги мне!!! — всеми своими мыслями, что есть мочи закричал Сайф. Он не был уверен, что этот крик на самом деле раздался, но его голова звенела как огромное ведро.
Мост в небо стал извиваться перед его глазами, то закручивался в клубок, то ходил волнами вперед назад. В какой-то миг этот серпантин развернулся и Сайф увидел голову какого-то хищного животного, разинувшего пасть. Он чувствовал капли жара, долетавшие до него из этой пасти. Животное бросилось в его сторону. Сайф приготовился умереть…5

Умереть за свою мечту…
Сайф проснулся от своего собственного крика.
- НЕЕЕЕТ! НЕ ХОЧУ! НЕ ХОЧУ!! — этот крик остался эхом в его голове.
В лесу уже был день. Небольшой дождик попадал на него сквозь листву деревьев. Тело Сайфа ныло от ночного бега, бессонной ночи и кошмарного сна. Он даже сразу не смог подняться.
Немного придя в себя, он сел и не сразу осознал, что напротив него кто-то есть.
Что-то помешивая в костре веткой с присущим ему спокойствием, напротив него сидел Лихен.